В начале учебного года классная руководительница шестого класса стояла перед своими бывшими пятиклассниками. Она окинула взглядом своих детей и сказала, что всех их одинаково любит и рада видеть. Это было большой ложью, так как за одной из передних парт, сжавшись в комочек, сидел один мальчик, которого учительница не любила...

Из книги «Пожарная команда»

Пронзительно-тревожный телефонный звонок, неожиданно взорвал рабочую тишину пожарной команды, внезапно ворвавшись в дежурку. Бойцы, занятые делами, насторожились.

Дежурная телефонистка поднимает трубку с деревянного, продолговатого телефона, висевшего на стене, уверенным голосом говорит:

– Пожарная команда слушает!

И через небольшую, молчаливую паузу, выслушав сообщавшего, беспокойно, отрывисто произносит:

– Где?

Это уже точный сигнал, что где-то произошло загорание или случился пожар. Бойцы по опыту знают, что произошло неладное, сорвались с места, побежали в гараж к своим, подготовленным на этот случай, для быстрого одевания, костюмам.

Из книги «Пожарная команда»

Детство, отрочество и юность я прожил в пожарной и около неё. Мой отец – Чистополов Николай Иванович работал начальником пожарной команды, а мама – Маландина Галина Владимировна работала сначала счетоводом, а потом дежурной телефонисткой.

Всю жизнь пожарной команды я видел и знал не только снаружи, но и изнутри. И только после окончания школы – семилетки, поступив учиться в Суводский лесной техникум, а потом в институт, начал постепенно отходить от неё. А когда отец закончил работать, вышел на пенсию, я вовсе потерял с ней связь.

Квартира, где мы жили, была далеко от пожарной, и о ней я полностью забыл. И вот, совсем недавно, мы поменяли квартиру и переехали жить на улицу Энгельса, в двухстах метрах от пожарной. Такое впечатление, будто после долгой разлуки мы приехали домой. Здесь всё такое знакомое, всё такое родное и близкое, всё своё. Из окна квартиры видна каланча пожарной, и она постоянно навевает воспоминания о годах, прожитых в ней, о работе отца, об отношении к ней, о его деятельности.

Сидя у окна и видя каланчу, я вспоминал отдельные эпизоды из жизни пожарной команды, рассказывал их своей семье и, судя по их восприятию, было видно, что это им интересно. И однажды возникла мысль все воспоминания записать.

И вот перед Вами историко-литературная запись жизни пожарной команды сороковых и пятидесятых годов.

Я не пытался писать в хронологическом порядке, это не суть важно, да и период охвачен небольшой, но писал то и так, что сумела сохранить детская и юношеская память. Может быть, из-за давности лет допущены небольшие неточности, но это не изменит той картины жизни пожарной команды, которая была, которая наяву существовала и описана.

Думаю, моя запись будет интересна краеведам, работникам пожарной охраны, детям и внукам работников тех лет и хоть немного дополнит историю развития пожарной охраны и города.

В этот день в деревню приехали с Артёмом.

Тёплый, даже жаркий солнечный день, лёгкий ветерок и нежный аромат цветущих трав – всё способствовало активной лётной деятельности пчёл.

Первым делом в огород проверить пчёлок, всё ли у них в порядке, и сразу окунулись в пчелиный круговорот событий. Пчёлы немногочисленными стайками летают над пасекой, каждая кружит около своего улья, втягиваются в предстоящий рабочий день. А какой он будет для пчёлок, для нас с Артёмом, предстоит ещё узнать. Но уже по первым признакам видно, что напряжённым.

А на другой день, день беспокойств и переживаний, словно в распахнутую топку горящего котла, внезапно выбросилась жара.

Уже утром двадцать семь градусов, и это ещё далеко не предел сегодняшнего дня. Знойный воздух завис над пасекой, сдерживая работу пчёл. Они вышли на прилётные доски, встали в строевые порядки – вентилируют гнёзда, поддерживают нужную температуру. Самая что ни на есть роевая погода – не задерживайся в ульях, давай – лети. И они полетели, да ещё как – полетели, стремясь запутать меня, замести следы и улететь навсегда в никуда.

Какой день! Какой миг! Какое удивительное зрелище подарили мне сегодня пчёлы! Это надо быть в круговороте происходящего, чтобы видеть, слышать и ощутить полученное удовольствие. А оно не сравнимо ни с чем и вряд ли может быть повторено. Такого увлекательного явления за четверть века вождения пчёл я ещё не испытывал. Трудно всё это передать словами, но попытаюсь.

Обычное июньское не по-летнему прохладное утро. Безоблачное небо, безветрие, затаившаяся природа. Столбик термометра шагает вверх от одной отметки к другой, показывая, что воздух быстро нагревается и вот-вот наступит лётная погода. И она наступила, превратив обычное утро в необычный день на моей пасеке.

Холодный май щедро разливал черёмуховые ароматы, не давал расцвести теплолюбивым плодовым деревьям. Они, выпустив набухшие бутончики, терпеливо ждали, ждали тепла и солнца, чтобы взорваться цветочными фейерверками.

Отстояла холодная погода, отшумели черёмуховые метели. Внезапно, стремительно и ярко ворвалось тепло. Разом расцвели яблони, декорируя кроны белоснежными цветами.

Совершенно случайно я оказался в большом яблоневом саду, коротая час свободного времени. Войдя в сад, сначала опешил – поразила ослепительная белизна, как будто здесь властвовала зима. За один тёплый день намело такие сугробы яблоневого цвета, что деревья стояли, словно снежные горы, возвышаясь одна возле другой, образуя цепь горных хребтов. Залезаю взором на самые вершины, спускаюсь вниз, забираюсь в гущу кроны, прыгаю с веточки на веточку, задерживаюсь на отдельных цветочках, перелезаю на другое дерево, карабкаюсь вверх, падаю вниз и так повторяю много раз.

Аркадий жил на высоком речном берегу. Большая усадьба дальней межой граничила с самой кромкой кручи спуском к реке. Отсюда, как с высоты птичьего полёта, открывался дивный вид на реку Пижму с перекинутыми через неё двумя мостами – жизненными артериями для заречной части города. На заливные луга с лазурными пятнами озёр и извилистыми грядами приземистых вихрастых кустов. На судоходную реку Вятку с песчаными плёсами и проплывающими по ней катерами с ярко-белыми палубами и капитанскими будками. И в самой дали на вечнозелёную стену таёжного леса, прикрывающую жилые дома поселений и белеющие известковые горы карьера.

Почему-то мне частенько вспоминаются годы войны, детство. Наверное, маленький мальчик, живущий далеко-далеко от мест военных действий и знающий о войне лишь по письмам с фронта и по сводкам Совинформбюро, не должен бы запомнить её. Но я помню.

Лен с лавсаном - практичная ткань из которой сшит у меня костюм ходить к пчелам. Прочный и легкий, не мнется и не садится и летом в нем не жарко, одно удовольствие работать.

Более двадцати лет он служит мне верой и правдой, защищая от пчелиных ужаливаний. Но время берет свое, все хорошее когда то кончается, износился и мой костюм, требуя замену. И я её сделал. Купил новый из современной легкой ткани, но его хватило только на один сезон. И опять пришлось возвращаться к старому,  испытанному солнцем, водой и ядовитыми жалами пчел...

Легкие оттепели днем и умеренные морозы ночью первые приветливые веяния приближающейся весны. Пробуждаются деревья, активно дышат выделяя влагу, а ночные морозы, делая из неё снежные кристаллы искусно монтируют на ветках объемные, воздушно-снежные гирлянды...