Аркадий жил на высоком речном берегу. Большая усадьба дальней межой граничила с самой кромкой кручи спуском к реке. Отсюда, как с высоты птичьего полёта, открывался дивный вид на реку Пижму с перекинутыми через неё двумя мостами – жизненными артериями для заречной части города. На заливные луга с лазурными пятнами озёр и извилистыми грядами приземистых вихрастых кустов. На судоходную реку Вятку с песчаными плёсами и проплывающими по ней катерами с ярко-белыми палубами и капитанскими будками. И в самой дали на вечнозелёную стену таёжного леса, прикрывающую жилые дома поселений и белеющие известковые горы карьера.

У Аркадия был давний приятель Степан. Их объединяло и сближало общее увлечение – рыбалка. Несколько лет они рыбачили вместе и каждую весну с нетерпением ждали открытия рыбацкого сезона, отсчитывая оставшиеся денёчки до выхода в открытую воду. Бывало, выйдут в тёплый апрельский день на крутояр, пригреются на весеннем солнышке и стоят с мечтательным настроением, радуя друг друга роившимися мыслями о ловле рыбы, об отдыхе на речных просторах.

С реки ушёл лёд, вешние воды затопили низины на лугах, можно пробовать рыбачить. Приятели назначили день открытия рыбалки и подготовились к нему. Всегда лодку возили на машине, а на этот раз впервые решили изменить давней традиции.

– Аркаш, – говорит Степан, – давай лодку скатим по склону. Снегу сохранилось ещё много, и она докатится до самой воды без наших усилий, а на сэкономленные деньги отметим начало рыбалки.

– А чё, это идея хорошая, почему бы не попробовать. Только получится ли?

– Чё не получится-то, пойдём посмотрим спуск.

Определили трассу, по ложбинке, как по бобслейному желобу, лодка скатится, никуда не денется. Подтащили лодку к стартовой линии на снегу, положили вёсла, снасти. Кажется, только толкни легонько – и лодка сбежит с кручи к воде. Ан нет и нет. Самое-то главное ещё не сделали, ради чего всё это затевали.

– Степан, – обращается Аркадий, – ты идею хорошую подал, вот и побегай за бутылкой.

– Легко, – обрадовано ответил Степан.

На что на что, а на это дело у Степана нога лёгкая. Не успел Аркадий докурить сигарету, а Степан уж тут как тут с товаром за пазухой.

Сели в лодку, достали бутылку.

– Из чего пить-то будем? – обеспокоено спросил Степан.

– Не волнуйся, лодка укомплектована полностью. Я стаканы ещё с прошлого года не убирал.

– Так они же грязные.

– Ты чё, грязные. Они стерильные, кроме водки, в них ничего не бывало.

– Тогда наливай.

Степан встал со стаканом в руке, то ли в знак особого уважения к будущему тосту, то ли к рыбалке, то ли к водке, собрался, настроился, торжественным голосом серьёзно произнёс:

– Ну, за первую рыбалку.

Аркадий тоже, как положено, встал. Под стеклянный звон опрокинули по первой. Вторая прошла за хорошую идею и спуск лодки без проблем. А третья – да чтоб мы пили не в последний раз и не по-малу.

Слегка похорошело, расслабились немного, закурили. Сразу нашлось о чём поговорить. Речь полилась из уст гладко и без запинок. И как мужики в таких случаях говорят, – заело.

– Аркаш, может, повторим? У меня тут заначка от жены есть, ещё на одну хватит. Как ты думаешь?

– А чё, идея хорошая, тут и думать нечего, всё ясно и так, давай повторим.

– На, бери деньги и на этот раз побегай ты.

– Я только тихо хожу, но твоё поручение исполню исправно.

И вторая бутылка удачно вписалась в желания мужиков, и под перезвон стаканов и красноречивые тосты с пожеланием друг к другу здоровья, быстро опустела. Стало совсем хорошо. Раскомплексовались полностью, никакого сомнения и беспокойства перед спуском лодки, всё доступно, всё по плечу. Разговорились, темы накатываются одна на другую, как волны в реке в ветреную погоду. Присиделись, разморило, и вставать не хочется.

Первым вспомнил, зачем сюда пришли, Аркадий:

– Покурили, пора и за дело.

– Аркаш, а чё если по…

– Нет-нет, – перебил Аркадий, – надо лодку спустить.

Степан ухарский парень, предложил:

– Зачем далеко обходить, я поеду в лодке, мне крутизна и скорость сейчас до фени, доеду хоть бы что, ничего не случится, а ты иди в обход.

– А чё, идея хорошая, поедем вместе, я тоже обходить не хочу.

– Не, не, Аркаш, вдвоём не надо, мало ли чё, так хоть второй поможет.

– Ну ладно, ты правильно мыслишь, поезжай один, а я обойду. Только смотри ладом.

А как можно ладом, если у лодки ни руля, ни тормозов. Куда понесёт, туда и поедешь, подправить уж нечем, и давнуть на педаль негде.

– Давай, Аркаш, отталкивай, а то мы и так задержались, до темноты надо успеть.

Аркадий упёрся руками в корму, поднапрягся, хотя ноги скользят, всё же лодка пошла и, шурша дюралем по насту, медленно покатилась.

– Поехали! – радостно воскликнул Степан. И запел песню «Поедем, красотка, кататься».

Памяти на слова и способностей на пение хватило только на одну строчку, да и ту сфальшивил. Зато как исполнил – с огромным желанием, весёлой улыбкой и радостным настроением. Лодка, перевалив гребень крутика, резко набрала скорость и стрелой помчалась вниз, оборвала пение. Степан не ожидал такого крутого поворота событий, мгновенно выпалил всего лишь одно короткое слово, довольно часто встречающееся у рыбаков, когда сорвётся рыба, да ещё самая крупная. А сейчас вынужденно применил его совсем при других обстоятельствах, в экстремальной ситуации и, конечно, с другим значением.

Лодка скрежещет о ледяной наст, несётся вниз со звуком реактивного двигателя, с бешеной скоростью, без руля и правила. У Степана ветром сорвало фуражку, фуфайка надулась воздухом, как пуховик, он сидит втянув голову в плечи, мёртвой хваткой вцепился в борта в ожидании чего-то невероятного. Разогнавшись на круче, лодка выскочила на ровную площадку. А на ней, его-то никто из мужиков и не заметил, был бугорок, сыгравший роль трамплина. Лодку подбросило, и она в свободном полёте, словно чайка, парит над водой, не теряя равновесия, и, поймав восходящий воздушный поток, летит и летит и не хочет опускаться. Степан, ошеломлённый происходящим, ещё успел что-то выкрикнуть, но от сильного потока ветра сначала отклонился назад, удерживая равновесие, потом опрокинулся со скамеечки и, наконец, упал на дно. Пролетев довольно приличное расстояние, лодка с глухим шлепком, будто заглох мотор, благополучно приводнилась и, гася скорость, поплыла по воде к середине реки.

Аркадий, увидев неладное, хлопнул рукой по бедру, выразительно высказал два ёмких слова и, как по тревоге, бесшабашно бросился на помощь. Но как только ступил на снег, ноги поскользнулись, упал на пятую точку и понёсся вниз со скоростью брошенного камня, теряя на ходу некоторые детали своей одежды. Вмиг очутился у воды. С трудом поднялся, посмотрел на лодку – Степана нет.

Хрипловатым голосом, видимо, от испуга, крикнул:

– Степан! Степан!

Степан услышал клич, медленно поднялся, сел на скамейку, осмотрелся, пока не веря, как тут оказался. Поставил локти на колени, ладонями подпёр голову, сидит в задумчивости, не зная что делать. Течение подхватило лодку и понесло вниз.

Аркадий видит, что лодку далеко утащит, кричит:

– Степан, бери вёсла и греби к берегу!

Степан ещё не может прийти в себя от всего пережитого, сидит без движения.

– Бери вёсла и греби, а то далеко уплывёшь, не выгрести! – продолжает кричать Аркадий.

Степан очень медленно ставит вёсла и неловкими движениями начинает грести, как будто впервые сел за них. Кое-как дошлёпался до берега. Кажется, отошёл от случившегося и с лёгкой улыбкой на лице говорит:

– Аркаш, страху натерпелся на всю жизнь. Хорошо, что хоть ты со мной не поехал, а то неизвестно, что бы было. А когда подбросило и лодка полетела, полностью отключился, ничего не помню. Очнулся, когда ты меня начал звать. Ну и прокатился!

Аркадий, видя, что всё закончилось благополучно, и, как говорят, отлегло, решил приколоться над Степаном.

– Стёп, а чё у тебя штаны-то сырые?

Степан, пока ещё не глядя на них, парировал:

– Да это, наверно, волной захлестнуло.

– Какой волной, колени сухие, а выше-то посмотри: всё сыро и сзади тоже будто в луже сидел.

Степан посмотрел на штаны, пощупал рукой у ширинки, потрогал сзади, качнул головой и смущённо говорит:

– Ну и оконфузился, только этого ещё и не хватало для полного кайфа. Когда это произошло – не помню. Наверно, когда летел и отключился. Чё сейчас делать-то?

– Чего, чего, домой надо идти переодеваться, не так же ехать на рыбалку. Ночи холодные с заморозками, можешь отморозить, ещё хуже будет. Вот тогда чё будешь делать – не знаю. Пойдём домой.

Аркадий повернулся и пошёл. За спиной услышал громкий хохот. Это Степан внезапно захохотал, даже с провизгом, наклоняется вперёд, бухнулся на скамейку, ржёт не переставая. Аркадий оглянулся, посмотрел недоуменным взглядом на Степана, выдержал короткую паузу и вопросительно говорит:

– Чё, над собой смеёшься? Ладно ли с тобой? Или ты от этого полёта уже чокнулся? Так ржут только ненормальные.

Степан хочет что-то сказать, но не может выговорить ни слова, не дают спазмы в горле. Неудержимо смеётся и смеётся, будто и вправду случилось что-то неладное, пытается показать рукой на Аркадия.

Аркадий, не понимая, в чём дело, на полном серьёзе продолжает:

– Ну точно чокнулся, вот и нарыбачились.

Аркадий махнул рукой, повернулся и пошёл. Степан ещё громче заржал, ёрзает по скамейке, руками держится заживот, из глаз потекли слёзы.

Аркадий остановился, повернул голову и недовольным голосом сказал:

- Ну точно ты того, наверно, в полёте крышу продырявило. Над чем рассыпался-то, над своими сырыми штанами, что ли?

Степан качает головой из стороны в сторону, машет рукой, не соглашаясь со сказанным и, наконец, собравшись кое-как, произносит:

– Нет, нет, не над этим.

– А больше над чем?

– Аркаш, – сбивчиво перемежая слова со смехом, заговорил Степан, – ты где штаны потерял?

– Какие штаны? Если эти, так они вот на мне. О каких штанах ты говоришь?

– А ты сзади посмотри, ходишь, сверкаешь голой ж…

– Ты чё? Степан, в уме ли?

– В уме, в уме, у меня всё в порядке, а вот у тебя не всё. Посмотри на свою ж…

Аркадий недоверчиво провёл сзади рукой, думая, не подвох ли это, и ладонь почувствовала холодок и гладкое тело. Что такое, что случилось? Недоумевает Аркадий, смотрит на Степана и ничего не может сообразить. Как же так? Снова гладит рукой ж… и не может поверить самому себе – штанов-то нет. Сменил руку – те же ощущения.

Сначала испугался, потом задумался и говорит:

– Это, наверно, я когда по крутику ехал по ледяному насту, все штаны изорвал в ленточку, сгоряча даже не почувствовал. Ладно хоть ж… цела осталась. Ну, Степан, и учудили мы с тобой, крепко отметили первую рыбалку, на всю жизнь запомним. Как домой-то пойдём? В обход идти нельзя, увидят – просмеют: один сырой, другой голый.

Постояли, постояли, да и полезли по круче вверх. Карабкаются по твёрдому насту, как скалолазы, отыскивая неровности, чтобы хоть как-то зацепиться. Аркадий как более опытный впереди, Степан сзади лезет по проторённому пути. Книзу скатились очень быстро, а вот вверх – почти ничего не получается. Ловкости и силы нет, и, как величины непостоянные, они быстро растворились в алкоголе, а вот без них как ни старайся, ледяную крепость не взять. И они сдались, необычно после первой же пробы.

Нет, не сдались, это не в их характере, а поступили так, как и подобает таким мужикам. Пролезли совсем немного – гора не поддаётся. Степан посмотрел вверх на Аркадия, увидел его сверкание голым задом, не выдержал, засмеялся, не удержался на горе, скатился вниз. Аркадий услышал хохот, оглянулся, потерял равновесие и опору и тоже съехал. Стоят, хохочут сами над собой. Успокоились, в задумчивости смотрят на недоступную вершину, и каждый думает, как её преодолеть.

Вдруг Степан, вспомнив что-то очень важное, резко повернулся к Аркадию и радостно изрёк:

– Умный в гору не пойдёт, а мы-то чё лезем?

Аркадий пожал плечами и подтвердил:

– Точно, только как пойдём?

– Ничего, проскочим, не такое бывало. Пойдём строем и в ногу. Ты впереди, а я сзади прикрою.

И пошли сырой и голый обходить гору.